Вечный беспризорник

— Гриша, ну скажи хоть ты ему! – Крикнула из прихожей мужу Оксана, держа в руках школьный рюкзак сына.
— А что я ему скажу? – Выходя из комнаты в прихожую, лениво сказал Гриша. – Пороть раньше надо было, но ты же не разрешала.
— Матвей, я еще раз спрашиваю… Мы еще раз спрашиваем – это что и откуда? – Тыча буквально под нос сыну пачкой сигарет, спрашивала Оксана.
— Не моё это! – Честно в который раз отвечал Матвей.

Пачка сигарет действительно было не его. Он правда ни разу не курил и даже не хотел пробовать. Просто после переезда и перехода в новую школу Матвей очень хотел завести друзей. Поэтому, он без раздумий согласился на выходные забрать к себе начатую пачку сигарет, так сказать, на хранение.

С тех пор, как мама Матвея вышла замуж за Григория, всё в жизни мальчика пошло наперекосяк. Своего родного отца Матвей не знал и разговоры о нём мать всегда пресекала. А потом в их жизни появился дядя Гриша. Сначала милый и заботливый он водил шестилетнего Матвея в зоопарк и цирк, покупал мороженое и игрушечных роботов. А потом была свадьба. Матвею было уже восемь. Григорий поселился в их с мамой однокомнатной квартире и вечно был недоволен присутствием в ней Матвея.

Сначала спальное место Матвея Григорий отгородил от остальной комнаты старым платяным шкафом. А потом и вовсе стал настаивать, чтобы парень почаще гулял и пореже бывал дома. Попытки Гриши записать пасынка в какие-то спортивные секции, чтобы спровадить из дома, не увенчались успехом – у мальчика с детства было слабенькое здоровье и любые физические нагрузки были ему противопоказаны. К музыке, танцам и рисованию Матвей оказался не способен. Поэтому, возвращаясь из школы, мальчик старался не спешить домой.

Так сложилось, что в школе, как и во дворе, у него не было друзей. Поскольку он не участвовал в активных дворовых играх, его чаще попросту не замечали. В школе ему не удавалось закрепиться ни в одной из мелких компашек, на которые условно разбивался класс. Вот так он и бродил по скверу недалеко от дома, наблюдая за голубями. А потом у него появился один друг. Ну, по крайней мере Матвей считал, что это друг. Мальчишка-беспризорник практически возраста Матвея однажды подошел и сел рядом на лавочке, жадно глядя, как Матвей поедает бутерброд.

— Оставишь кусочек? – Спросил беспризорник.
— А ты свой уже съел? – С набитым ртом спросил Матвей.

В ответ беспризорник только рассмеялся и повторил свой вопрос.

— На. – Протягивая остатки бутерброда, сказал Матвей. – А ты кто?
— Данька. – Жадно откусывая большой кусок, ответил беспризорник.
— А ты с какой школы? С какого двора? – Спрашивал Матвей.

Парни, если так можно сказать, подружились. Иногда Данька пропадал на несколько месяцев. Потом возвращался и говорил, что его «замели обратно в детдом», откуда он благополучно сбегал. Добровольно отправлялся в детдом Данька только на зиму, говоря что на улице холодновато и голодновато. В это время Матвей очень скучал. Тем более, когда их дружбе было уже около 4 лет, Матвея не порадовали известия, что семья переезжает.

Из обрывков фраз разговора Гриши с мамой, Матвей знал, что отчим настаивал на продаже их однокомнатной квартиры. У него в планах была покупка двушки. Гриша буквально наседал на маму, говоря что «пацан взрослеет и пора им каждому в своей комнате жить». И всё произошло очень быстро. Быстрее, чем Матвей мог себе представить. Данька как раз зимовал в детдоме, когда буквально за неделю семья Матвея переехала в совершенно другой район на окраине города. Ни встретиться с другом, ни предупредить о переезде Матвей не успел.

И вот так в середине учебного года он оказался в новом районе и в новой школе. Грустный, подавленный и забитый, Матвей, понятное дело, не прижился сразу в коллективе. Его попросту как-то не приняли и всё. Так прошло практически 2 недели со времени окончания зимних каникул и ровно 2 недели, как Матвей ходил в эту школу. И вот когда в пятницу, перед выходными, после уроков к нему подошел одноклассник Толик, Матвей даже растерялся немного.

— Слышь, дело есть. – Сказал как-то заговорщицки Толик. – Ты надёжный пацан?
— Надёжный. – Ни минуты не раздумывая ответил Матвей, думая, что его хотят принять в компанию.
— Тебя родоки шмонают? – Продолжал спрашивать Толик.
— Что? – Ничего не понимая, переспросил Матвей.
— Ну, в вещах твоих копаются мамка с папкой? – Пытался пояснить Толик.
— А-а-а-а, понял. Нет не копаются. То есть, не шмонают. – Довольно ответил Матвей.
— Тогда на вот. – Протягивая открытую пачку сигарет, сказал Толик.
— Спасибо, я не курю. – Стараясь отвечать вежливо, ответил Матвей.
— Знаю, что не куришь! – Как-то нервно отреагировал на сказанное Матвеем Толик. – Стал бы я курящему почти полную пачку доверять. Это тебе не чтобы курить, а чтобы сохранить… До понедельника… Понял?
— А зачем? – Ничего не понимая, спросил Матвей.
— Ну, ты и тупой! – Качая головой, продолжал Толик. – Я курю, меня родоки шмонают. Если найдут пачку, то башку оторвут. А тебя не шмонают! У тебя не найдут! А в понедельник перед уроками отдашь. Теперь понял?
— Ага. – Коротко ответил Матвей, хотя до конца не понимал ничего.
— Тогда на. – Ткнул пачку сигарет в руки Матвею Толик. – Давай, до понедельника.

Матвей положил пачку в свой школьный рюкзак и довольный таким развитием событием, отправился домой. Он уже представлял, как к нему изменится отношение в классе, как его, может быть, примут за своего. Доверие, как считал Матвей, это первый шаг к тому, что он станет своим среди класса. А почти целая пачка сигарет на хранение – это точно доверие.

Матвей привычно прогулялся по району, пытаясь заглянуть в каждую подворотню. Он старался изучить всё здесь. Поэтому после переезда с удовольствием знакомился с новым районом. Домой его мог загнать только мороз. Как было и сегодня. На улице уже стало прилично вечереть и Матвею стало зябко. Поёжившись, он ускорил шаг и поспешил домой.

Мать почему-то была не в духе. Гриша, как обычно, сидел перед компьютером и что-то там вычитывал с монитора. Матвей успел только снять зимние ботинки, бросить рюкзак у порога и стянуть с себя дубленку.

— Ты где шлялся? Хочешь вообще меня довести? – Начала с порога мать. – Район незнакомый, за окнами темно, а ты шляешься.
— Я прогулялся немного. – Как бы оправдываясь, говорил Матвей.
— Опять какой-то хрени понабирал по мусоркам? – Как-то зло спросила мать, хватая с пола рюкзак Матвея.

Во времена дружбы с Данькой, Матвей действительно таскал домой кое что с помойки. По мнению мамы это был хлам, но для Матвея – целые сокровища. Какие-то шкатулки, поломанные игрушки. Они с Данькой обычно сидели допоздна пытаясь что-то починить и исправить или играли найденным.

— Да ничего я не натаскал! – Испуганно почти закричал Матвей, вспомнив, что в рюкзаке лежит доверенная ему пачка сигарет и маме совсем не обязательно заглядывать в рюкзак.

Реакция Матвея насторожила Оксану. Она еще сильнее вцепилась в рюкзак и уже начала его открывать. Она ловко копалась в вещах, пока не наткнулась на пачку сигарет, после чего устроила сыну допрос. Как обычно, когда сама она не справлялась, то звала на помощь Гришу. Было так и в этот раз.

— Говорю же, пороть надо было раньше. А сейчас что пороть? Лбу через несколько месяцев 13 стукнет. Поздно воспитывать, упустили… – Всё так же лениво отвечал Гриша, торопясь вернуться за свой компьютер.
— Погоди! Куда пошел!? – Обращаясь уже к Грише, кричала Оксана. – Ты вообще мужик или нет?
— Да мужик я, мужик! – Уже из спальни громко ответил Гриша.
— А если мужик, то чего это ты слова своего мужского сказать не можешь? – Отправляясь следом за Гришей, уже кричала Оксана.

Такие ситуации с криками и выяснением отношений были достаточно частыми. Все они, по мнению Матвея, шли по одному и тому же сценарию. Отличались только поводами по которым начинались. То маме казалось, что в доме не хватает денег, то она была недовольна, что Гриша уделяет ей мало времени… А вот сегодня причиной стала пачка сигарет. Хотя, с чего бы не начинались все эти выяснения отношений, заканчивались они всегда одинаково – мама громко орала на отчима, тот какое-то время ей что-то отвечал, а потом они закрывались в комнате и, видимо, дрались. Иначе как объяснить что мама стонала, будто от боли?

Матвей понимал, что ему просто необходимо сохранить то, что было доверено – пачку сигарет. Причем сохранить любой ценой. Пока мама выясняла отношения с Гришей в комнате, держа в руках рюкзак, в который обратно забросила пачку сигарет, Матвей стал обуваться. Старался он делать это тихо. Затем натянул на себя дубленку, стараясь двигаться как можно тише, он подошел к спальне родителей, где пока еще была открыта дверь. Гриша сидел уткнувшись в монитор, а мама стояла рядом и что-то ему пыталась доказать, активно жестикулируя свободной рукой.

Матвей решил действовать быстро. Он мгновенно метнулся к матери и вырвал у нее из рук свой рюкзак, а затем метнулся ко входной двери. Сначала Оксана ничего не могла понять. Увидела она сына, только когда тот поворачивал ключи в замке, чтобы выйти на улицу.

— Стой! Куда?! – Заорала Оксана и бросилась к двери. – Гриша, чего сидишь? Иди сюда!
— Что опять? – Недовольно спросил Гриша.
— Он убежал! Схватил рюкзак и убежал! Ты представляешь? Вот куда он на ночь глядючи? – Без особого волнения спросила Оксана.
— Нагуляется и придёт! – Спокойно ответил Гриша.
— Где нагуляется? Когда нагуляется? – Снова повышая голос, возмущенно стала орать Оксана.
— А, может, пока он гуляет… – Гриша приобнял Оксану за талию и прижал к себе.

Матвей даже не стал дожидаться лифт. Он забросил рюкзак на одно плечо и быстро побежал по лестнице. На первом этаже он прислушался – лифт стоял и по лестнице за ним никто не шел. Немного отдышавшись, Матвей открыл дверь подъезда и вышел на улицу. Дома он толком не успел согреться, поэтому зябко ему стало почти сразу же. Всё еще переживая, что мама или Гриша пойдут за ним, Матвей решил подальше отойти от дома, а потом подумать что делать дальше.

Он прошел через двор, потом еще через один и уселся на одной з лавочек под подъездом. Мысль о том, что надо было бежать из дома, пришла к Матвею как-то спонтанно. Он не думал тогда куда идти дальше и что делать. А вот теперь он сидел на холодной лавочке и пытался придумать хоть какой-то план. Возвращаться домой, по крайней мере сегодня, он не собирался. А еще лучше – до понедельника. Вот отдаст Толику его сохраненную пачку и тогда можно уже домой идти.

Матвей стал злиться, что ничего на счет плана не приходило в голову. Друзей или даже просто знакомых у Матвея тут не было. Даже где жили одноклассники он не знал. Видел в какие дома заходят некоторые по пути из школы, но точных адресов не знал. Поднялся ветер и стало еще холоднее. Лицо Матвея обожгло морозом. Он встал с лавочки и бесцельно побрёл вдоль дома.

Немного ободрился Матвей, когда вспомнил Даньку. Тот очень много ему рассказывал о своей бродячей жизни и о выживании без семьи. Да, Данька говорил, что зимой лучше не беспризорничать, а то можно заснуть и не проснуться. Но Матвей-то не собирался беспризорничать! Ему нужно было ночь-две переждать где-то подальше от дома. Поэтому он стал судорожно вспоминать что рассказывал ему когда-то Данька. О том, где и как можно провести ночь.

— Лучше всего селиться в недостроях или заброшках. – Говорил Данька Матвею еще в первый год, когда они познакомились.
— Почему? – С любопытством спрашивал тогда Матвей.
— А там мало кто лазит. – С какой-то гордостью отвечал Данька. – Я обычно днем осматриваю место, чтобы понять – живет там кто-то из бомжей или нет. И если нет, то на ночь или две там устраиваюсь. А дальше, как пойдет.
— А что? Бомжи страшные? – Спрашивал тогда Матвей.
— И страшные и вонючие. – Отвечал Данька. А еще говорят, что они таким мальчикам, как я, больно делать любят. Уж не знаю как, но мне старшие в детдоме говорили. Так что лучше от бомжей, особенно ночью, держаться подальше.

Вспомнив этот разговор, Матвей постарался вспомнить где есть ближайшее подходящее место. Он уже исходил бОльшую часть района и пытался найти в памяти хоть что-то связанное с недостроенными или брошенными домами. В его голове мелькали картинки увиденного во время прогулок. А потом в памяти возник высотный дом без окон. Матвей приметил его в первые же дни после переезда. Он даже подумал, что там могут жить такие же беспризорники, как Данька. Но, пока дойти до этого дома, который находился вдалеке, Матвей не успел.

Ободрившись мыслью о том, что именно там он сможет заночевать, Матвей двинулся в нужную сторону. «Вот только не проверил, есть ли там бомжи» – как-то со страхом подумал Матвей. Но, холодный ветер подгонял его скорее укрыться где-то хоть в каком-то безветренном месте.

До нужного дома Матвей дошел спустя где-то час. По пути он свернул не туда и пришлось возвращаться. Поэтому, к моменту прихода во двор с этим домом, Матвей уже изрядно замерз и устал. В животе урчало. Дом вблизи, еще и в густых сумерках, его пугал. Ни одного светящегося окна… В доме было 5 подъездов и Матвей пытался принять решение в какой из них войти. Не придумав ничего лучше, он решил идти в первый. Решительно дернул подъездную дверь, но она оказалась плотно запертой. То же получилось и с дверью во второй подъезд. На секунду Матвея даже будто жаром обдало. Его посетила ужасная мысль – а вдруг все двери будут закрыты. Поэтому он, уже без какой-то особой надежды с силой дернул на себя дверь третьего подъезда и та поддалась. Она не широко распахнулась, а приоткрылась. Матвей тянул ее сильнее и сильнее, пока не открыл настолько, чтобы можно было пролезть.

В подъезде было еще страшнее, чем на улице. Здесь было гораздо темнее. Матвей на пару минут замялся и даже подумал, а не вернуться ли ему домой. А потом вспомнил одноклассника Толика. Тот точно не простит ему, если в понедельник не будет пачки сигарет. А мамка точно ее отберет, если Матвей вернется домой. Решив для себя, что он надежный, Матвей как-то обреченно выдохнул и стал неуверенно подниматься пролет за пролетом. Пока что он брел бесцельно.

Когда он уже поднимался на третий этаж, где-то выше послышался треск, как будто от сгорающих веток. Этот звук Матвей знал очень прекрасно – они с Данькой часто палили костры из собранных веток. Услышанному Матвей порадовался и как-то быстрее стал взбираться по лестнице. В районе пятого этажа Матвей немного замедлился и прислушался. Где-то справа и правда горел костер – Матвей слышал более отчетливый треск горящей древесины. Ему показалось, что среди проемов, которые должны были служить входом в квартиры, он увидел и слабое свечение.

Почему-то обрадовавшись этому факту, Матвей быстро взлетел по последним ступенькам и направился на слабый свет, пытаясь почувствовать запах показавшегося ему костра. Бродить по пустым комнатам квартир оказалось очень страшно. Было все равно достаточно темно и Матвея пугали даже звуки собственных шагов. Затем мальчик резко остановился и его сердце заколотилось. Он вдруг понял, что тут могут быть бомжи. А он точно помнил, что их лучше остерегаться. Несколько минут Матвей стоял, как вкопанный, соображая, что делать дальше. А потом не нашел ничего лучше, как обозначить себя, задав вопрос.

— Бомжи, это вы тут? – Не очень громко и не очень уверенно сказал Матвей.

Ответа не последовало. Мальчик решил, что недостаточно громко обратился и повторил.

— Бомжи, это вы тут!? – Уже увереннее и громче прокричал Матвей и обрывки его слов эхом разнеслись по подъезду.

В ответ не последовало никаких слов. Матвею только показалось, что он услышал какой-то детский хохоток. Как будто смеялась девочка. Подумав, что тут прячутся беспризорники, Матвей почти успокоился и, пусть не быстро, но вполне уверенно двинулся дальше на свет от, как ему казалось, костра.

Когда от уже яркого сияния пламени Матвея отделяла одна стена и пустой дверной проем в ней, мальчик остановился. Он прижался спиной к стене и стал прислушиваться. Ему снова показалось, что кто-то захихикал. Причем это, судя по всему, была так же девочка. Матвей немного наклонился, чтобы заглянуть в дверной проем. Сначала он видел только тень от костра на стене, а потом увидел еще две тени. Судя по всему детские или подростковые. Для взрослого человека, как рассудил Матвей, это были слишком маленькие тени. Окончательно убедившись для себя, что это беспризорники, Матвей не очень решительно, но осознанно смело появился в дверном проеме.

Посредине большой пустой комнаты действительно горел костер. Матвея только удивило, что от него нет характерного запаха. Такого, который очень нравится Матвею. А у костра сидела девочка, по виду не более чем на год младше Матвея и мальчик лет семи-восьми. Оба они сидели спиной к тому месту, где стоял Матвей.

— Всем привет. – Как-то наиграно радостно, но всё еще со страхом сказал Матвей.

Мальчик у костра быстро вскочил на ноги и перепугано прижался к девочке. Девочка встала на ноги и с любопытством рассматривала Матвея.

— Вы же беспризорники? – Уже менее уверенно спросил Матвей.

В ответ девочка хохотнула, как-то не очень звонко, скорее глухо.

Матвей решился сделать пару шагов к костру. Он вдруг понял что очень сильно замерз и хотел погреть рядом с пламенем хотя бы руки. Мальчик спрятался за спиной девочки и только робко выглядывал, глядя на Матвея.

— Вы не бойтесь. Я не обижу. – Стал говорить Матвей, медленно подходя к костру. – Я даже дружил раньше с одним беспризорником. Его Данькой звали.
— А мы и не боимся. – Будто обиженно сказала девочка. – Может это тебе стоит бояться?
— Вас-то? – С какой-то насмешкой переспросил Матвей.
— А, может, и нас. Или не боишься? – Со смехом спросила девочка.
— Не боюсь! – Решительно ответил Матвей.

Он уже почти вплотную приблизился к костру и протянул руки, чтобы погреться. Странно, но огонь был какой-то никакой. То есть, пламя горело, но совершенно не грело.

— Меня Матвей звать. А вас? – Решил нарушить тишину Матвей.
— Я Алёнка, а это мой брат Тима. Только он не разговаривает. – Спокойно ответила девочка. – А мы тебя раньше тут не видели. Ты новенький?
— Ну, можно и так сказать. Только я ненадолго… – Тут же ответил Матвей.
— А ты поиграешь с нами? – Сказала Алёнка, немного подойдя к Матвею. – Скоро и остальные придут. Будешь с нами в прятки играть?
— Остальные? – Как-то удивленно спросил Матвей. – В прятки? Здесь? Сейчас?
— Ну, да, мы тут каждый день играем. – Уже более уверенно сказала Алёнка и хохотнула.
— И много вас здесь… В прятки играет? – Как-то неуверенно спросил Матвей.

Алёна собиралась что-то ответить, но вдруг посмотрела где-то за спину Матвея, на стену, которая меньше всего освещалась костром.

— О, а вот и остальные. – Весело сказала Алёнка.

Матвей обернулся и сначала увидел только тени. Точнее, он решил, что увидел очертания в темноте. Он буквально на несколько секунд обернулся и посмотрел на Алёнку, а потом снова на стену. Там уже стояло четверо ребят. Двое из них были самые старшие, им на вид было по 14-15. А еще двое были возраста Матвея.

— У нас новенький! – Довольно сказала Алёнка. – Говорит, что ненадолго.
— Матвей. – Как-то неуверенно представился Матвей.
— А это Гена, Славик, Рубен и Лео. – Указывая поочередно на каждого из ребят, довольно сказала Алёнка.
— Лео? – Как-то неожиданно вырвался вопрос у Матвея.
— Сокращенно от Леонид. – Как-то обиженно буркнул Лео.

Матвей все еще пытался греть руки от костра, который по-прежнему не излучал тепла. Новоприбывшие мальчики уселись прямо на пол рядом с Алёнкой и с любопытством рассматривали Матвея.

— Ой, да ладно! – Будто отвечая на какой-то вопрос, вдруг сказала Алёнка. – А вы не такими были, когда мы с Тимой позвали вас играть?

Парни переглянулись и ничего не ответили. Только сейчас Матвей, который, казалось, продрог до нитки, заметил, что его новые знакомые как-то легко одеты. Алёнка была в цветастом сарафане и вязаной кофте на крупных пуговицах. Тима был в каких-то легких трикотажных штанишках и свитере под горло. Парни были в чем-то на подобие спортивных костюмов, причем тоже не совсем по погоде. Поняв всё это, Матвей немного поёжился.

— А вам не холодно? – Спросил Матвей не обращаясь ни к кому конкретно.
— А тебе? – Вопросом на вопрос ответила Алёнка и снова глухо хохотнула.
— Если честно, то зябко как-то. И это мягко говоря еще. – Потирая руку об руку, ответил Матвей.
— Тогда давай играть! Заодно и согреешься! – Весело сказала Алёнка. – Ты новенький, поэтому водишь. Закрывай глаза, только чур не подглядывать! Считай до десяти.

Матвей даже не успел ничего сказать, когда Алёнка как-то заискивающе посмотрела на него, ожидая, что он начнет считать до десяти. Закрывать глаза полностью Матвей почему-то боялся. Хоть он теперь и не один, всё равно здесь, в этом доме было невероятно страшно. Он решил, что сыграет почти честно – до трех посчитает с закрытыми глазами, а потом приоткроет, чтобы так сильно не бояться.

— Раз, два, три… – Начал громко считать Матвей, прикрыв холодными ладонями лицо.

Присутствующие в комнате бросились к стенам.

— Четыре, пять, шесть… – Уже открыв глаза, продолжал Матвей.

Он стоял лицом к одной из стен, к которой побежали Лео и Алёнка с Тимой. Самое поразительное – Матвею показалось, что все трое будто тени, прилипли к стене, а потом и вовсе прошли сквозь нее.

— Семь, восемь, девять, десять. Я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват! – С какой-то дрожью в голосе, сказал Матвей.

Он только сейчас понял, что понятия не имеет где в темноте искать всех этих ребят. Ему даже страшно было подумать, что он покинет эту освещенную костром комнату и пойдет обратно туда… туда где темно и пугают даже звуки собственных шагов. Несколько минут Матвей стоял в оцепенении не зная что делать. Потом решил, что если струсит, то ребята никогда не примут его за своего. А этого он не мог допустить. Поэтому, сняв с плеча рюкзак и оставив его у костра. Матвей, немея от ужаса, пошел на лестничную клетку, чтобы начать искать спрятавшихся.

Искал он медленно и каждый раз, заходя в новое темное помещение, Матвей чувствовал, как его сердце сжимается от страха и наполняется ужасом. В какой-то момент Матвей потерял счет времени и даже не осознавал, что время уже шло к полуночи. Несколько раз, чтобы хоть как-то прогнать страх, он звал по имени то одного то другого своего нового знакомого, но никто не откликался. Понимая, что изрядно устал и замерз, Матвей решил вернуться к костру. Сначала он шел на нужный этаж, а потом на свет костра. В освещенное помещение он зашел решительно и даже немного испугался. Он совсем не ожидал, что все, кто прятался, уже там.

— Стукали-пали я. – Весело и с глухим хохотом сказала Алёнка. – Не нашел, не нашел…
— И давно вы здесь? – Почему-то задал именно этот вопрос Матвей.
— Перед твоим приходом зашли. – Ответила Алёнка как-то не убедительно. – А ты что? Устал? Спать хочешь? Или еще поиграем?

Матвею почему-то не очень хотелось спать, но играть еще ему не хотелось совсем. Поэтому он подумав, решительно ответил:

— Спать буду. А вы где спите?
— Тут! – Ответила Алёнка. – Где же еще?

Матвей повертел головой по сторонам, пытаясь всмотреться в плохо освещенные уголки помещения. Нигде не было намека не только на постель, но и на самодельные лежанки, о которых когда-то рассказывал Данька.

— Прямо здесь? – Снова спросил Матвей и, не дожидаясь ответа, продолжил: – А Вы тоже уже ложитесь?
— Не-а! – С тем же своим глухим смехом, сказала Алёнка. – Мы еще поиграем немного. Только вот отдохнем. Сейчас у нас время рассказов о себе. Ты вот поспишь и потом тоже о себе расскажешь.

Матвей еще несколько минут стоял на месте, решая что ему делать. Затем подошел к костру, взял свой рюкзак и, положив его под голову, улегся поближе к пламени. Сначала он с любопытством слушал рассказы Алёнки, как они с Тимой жили где-то в частном секторе и любили играть в прятки. Затем слушал рассказы Лео, как он сбежал из дома после похорон мамки и стал жить на заброшке…

Через какое-то время Матвей понял, что окончательно засыпает. Ему показалось, что он просто проваливается в какое-то теплое место, залитое солнечными лучами. Он хотел о чем-то спросить Алёнку, но не смог. Губы то ли замерзли, то ли онемели.

Через какое-то время Матвей услышал глухой и протяжный смех Алёнки.

— Вставай, соня. Утро уже почти! – Наклонившись над Матвеем почти в самое ухо говорила Алёнка.

Матвей почувствовал, что его тело всё будто занемело. Он силился сделать хоть одно движение, но не мог. Он четко видел Алёнку, но не мог даже пошевелить губами, чтобы сказать что-то.

— Давай вставай, соня! – Еще громче сказала Алёнка. – Руками оттолкнись, тогда получится!

Матвей сделал над собой усилие и обнаружил, что руками он может двигать, но с каким-то трудом. Зажмурившись от прилагаемых усилий, он постарался дрожащими руками оттолкнуться от пола и почувствовал, что встал на ноги.

— Молодец, а теперь выходи. Давай. Пару шагов и всё готово. – Продолжала говорить Алёнка.

Матвей всё еще не открывал глаза. Он только чувствовал, что его ноги в чём-то увязли. Он еще сильнее напрягся и сделал шаг сначала одной, а потом второй ногой. После чего ощутил какое-то полное, практически невесомое облегчение.

— Давай, идём! – Крикнула Алёнка. – Светает уже! Наши уже все пошли, только я вот тебя жду! Только назад не оборачивайся, ладно?

Матвей не без усилий открыл глаза. Он понял, что ему не было холодно и, тем более, не было страшно. Костер в комнате горел уже не так ярко и, казалось, сам по себе потухал.

— Куда идти? – Еле шевеля губами, спросил Матвей.
— К нашим! – С глухим хохотом ответила Алёнка. – Ты же теперь один из нас!
— Я теперь беспризорник? – Как-то удивленно спросил Матвей.
— Ага, вечный беспризорник! – С еще бОльшим хохотом ответила Алёнка. – Идём.

Видя нерешительность Матвея, Алёнка схватила его за руку и потащила к стене. В последний момент перед тем, как удариться об стену и пройти сквозь нее, Матвей все же оглянулся и увидел на полу лежащего себя. Голова лежала на рюкзаке, руки обнимали плечи. Губы были какие-то синие.

***

В подъехавшую скорую два санитара несли носилки, накрытые какой-то белой простыней. Здесь, возле этого дома, и в будни было немноголюдно, а в воскресенье, так тем более. Остановились, наблюдая за происходящим только пару случайных прохожих и несколько бабулек из числа тех, которые всегда всё знают и которым всегда всё надо знать. К ним, запыхавшись, присоединилась третья.

— Бабоньки, что я пропустила? – Задала вопрос только подошедшая Софья Николаевна.
— Усё ты пропустила. Вынесли ужо! – Ответила ей Мария Филипповна.
— Да не уж-то? И кого выносят-то? – Тут же переспросила Софья Николаевна.
— Мальчонку какого-то. Окоченел, говорят. – Вступила в разговор Ирина Васильевна. – Вот куда писать-то, чтобы дом этот окаянный снесли или достроили, а? Хоть бы забором каким обнесли его!
— Как же, достроят тебе… – С каким-то возмущением отозвалась Софья Николаевна. – Хватит хат тут посносили, чтобы эту дуру выстроить. Нечего было людей хат лишать. А теперь вот мстит место.
— Да ладно тебе! – Перебила ее Мария Филипповна. – Каждый год одно и то же мелешь, язык без костей.
— Так потому что кажный год тут мальчонку и выносят. Уже пятый год, значит, пятый уже мальчонка. – Уверенно говорила Софья Николаевна. – Говорю тебе, место тут проклятое.
— Та кем оно проклятое? Тобой что ли? – Засмеявшись сказала Мария Филипповна.
— Бог с тобой, дура! Что ты мелешь! Не знаешь, так и молчи! – Сплюнув на землю, ответила Софья Николаевна. – Ты тут только три года живешь, не знаешь ничего, а всё мелешь и мелешь. Хаты тут были раньше. Не было тут еще города этого, точнее многоэтажек этих. А их строить решили. У кого-то хаты повыкупили и снесли. А кто-то отказался продавать, мол, не нужны нам взамен квартиры, мы на своей земле жить хотим. Вот и решили вумные люди хаты эти спалить. Тута концерт какой-то организовали, чтобы весь народ, значит, из домов оставшихся выманить.

Софья Николаевна замолчала, глядя как от подъезда отъезжает скорая, и потом продолжила:

— Все на концерт, значится, и пошли. А Митюхины детей оставили в хате. Алёнку и Тимку. Те, кто палить приходили, хаты, вроде, осматривали. А детишки, наверное, решили, что с ними в прятки играют. Говорят, шибко в прятки играть любили. И спрятались кто куда. Вот так и угорели. Тимка какой-то недоразвитый был, уже лет 8 ему было, а не разговаривал. А Алёнка говорят шибко кричала. Так и не спасли.
— А потом что? – С каким-то любопытством спросила Мария Филипповна.
— А потом дом передумали строить, перестройка началась. – Довольная что ее слушают, продолжила Софья Николаевна. – Пустырь тута долго был. То свалка одно время. А вот лет восемь назад строительство тута начали. Хватко так взялись, я тебе скажу. За три года вот эту домину выгнали. А потом то ли деньга тама закончилась у строителей и начальства ихнего – не разберешь. Вот так и стоит дом – без окон и дверей. Пять лет как стоит. И каждую зиму какой-то мальчонка тама замерзает насмерть.
— Не иначе, как призраки мстят тогда! – Крестясь сказала Мария Филлиповна.
— Да слушай ее больше, она тебе и про домовых расскажет! – Со смехом сказала Ирина Васильевна. – Увезли уже. Идемте, а то шибко холодно на улице.

История из коллекции сайта Записки старого ворона.

Понравилась история? Тогда читайте еще в любой из наших рубрик: