В служении у НЕЧТО

1970 год.

Ольга вышла из электрички и, оглядевшись по сторонам, пыталась понять в какую сторону ей теперь идти. Незнакомая местность радовала глаз сочной летней зеленью и одновременно пугала неизвестностью. Те, кто вместе с Олей вышли на платформе, уже разошлись по разным сторонам. Вдалеке послышался шум приближающейся электрички, которая шла по противоположной стороне перрона. На миг Ольга поддалась порыву и решила, что правильнее будет быстро перейти колеи, сесть в электричку и уехать обратно домой. Ведь это глупость, глупость… Она даже сделала пару шагов, но потом остановилась, как вкопанная.

«Но это же мой последний шанс…» — вертелось у нее в голове.

Она так и стояла на перроне, пока вдалеке скрылся последний пассажир, вышедший из подъехавшей электрички. Ольга тяжело вздохнула и стала вспоминать что ей говорили о том, как добраться до дома Рогнеды. Вон она единственная тропинка, которая ведет к рощице, за ней поле должно быть, потом направо…  Ольга еще раз тяжело, будто обреченно, выдохнула и неспешным шагом пошла к рощице.

Еще пару лет назад Ольга и подумать не могла, что отправится буквально на край света к какой-то бабке, чтобы просить у нее помощи. Она, типичная городская жительница, даже на природе была и то только вместе с комсомольским отрядом. А теперь она идет в полную неизвестность, которая действительно пугает. Солнце уже двигалось к зениту и стало припекать, когда Ольга зашла в рощицу и пошла по узкой тропинке среди массивных деревьев.

Она всё еще не могла понять: готова ли поверить и решиться довериться Рогнеде… В памяти то и дело всплывали факты из жизни. Вот она заканчивает школу и провожает одноклассника в армию. Вот выходит за него замуж и через год вдовеет. Вот она заканчивает институт и снова выходит замуж и через 2 года вдовеет. Вот она уже мастер на фабрике, получила свою квартиру, у нее появился мужчина… Свадьба, три года счастливой жизни и снова она вдовеет… Вокруг то и дело шептались, что дурная она баба, если мужиков своих в могилу сводит. Ольгу эти слухи мучали, а мужиков, которые может и хотели бы быть с Ольгой, отпугивали.

К своим сорока годам Ольга уже и не надеялась на женское счастье. Она не искала мужчину и не ждала, что хоть кто-то захочет попробовать связать свою судьбу с ней. Но Ольге очень хотелось ребенка. Пусть даже без мужа. И пусть все судачат, что нагуляла – ей будет всё равно! Поскольку местные мужики все, как один, знали о трижды вдове, провести ночь с одним из них не представлялось возможным. Они избегали не то что личных встреч, а даже побаивались бывать с Ольгой в одной компании. Несколько раз Ольге удавалось попробовать забеременеть – она ежегодно ездила в санаторий по профсоюзной путевке и там всегда оказывался кто-то охочий к мимолетным романам. Но, заветная беременность так и не наступала.

И вот в этом году она снова была в санатории и снова пыталась высмотреть мужчину, которого можно было бы взять на роль отца ребенка, понятное дело, без обязательств.

— Рожать тебе надо! – Испугал Ольгу голос где-то рядом, когда она сидела на лавочке в центре аллеи санатория.
— Я бы с радостью, да вот никак… – Спокойно ответила Оля, увидев, что к ней обращается престарелая дама приличного вида.
— Часики-то тикают. – Продолжала дама, усаживаясь рядом с Олей. – Я вот свое время упустила и теперь вот…

Дама замолчала. Оля тоже не решалась нарушить тишину.

— Знала бы я раньше к кому идти надо, так не была бы пустоцветом. – Продолжила дама, не глядя на Ольгу. – А тебе еще не поздно, шанс хоть последний, но есть. А то еще лет 5-10 и всё – поезд уйдет окончательно.
— А с чего вы вообще решили, что у меня детей нет? Может у меня всё в порядке. – Немного придя в себя и поняв о чем говорит дама, выпалила Ольга.
— Ты такая же, как и я. – Ответила дама. – Замужних баб и в материнстве их издалека видно. А одиноких и нерожавших… Тут, как говорится, рыбак рыбака видит…
— Да я и сама знаю, что рожать надо, и что часики тикают тоже понимаю, да что ж поделать, если никак… – Опуская взгляд, сказала Ольга.
— К бабке тебе надо! – Перебивая Ольгу и беря ее за руку, сказала дама. – Есть такие, которые, говорят, и без мужика могут помочь дитё народить.
— Да как же без мужика? – Удивленно спросила Ольга.
— Ну, так говорят. Я ж сама не проверяла. – Продолжила дама, уже глядя Ольге прямо в глаза. – У меня вон племянница тоже долго забеременеть в своё время не могла, а сейчас уже внуков воспитывает. Не без мужика, правда, но матерью стала. А всё почему? К бабке нужной попала…
— Глупость какая-то… – Отворачивая взгляд от собеседницы, сказала Ольга.
— Глупость или нет – это уже дело третье. – Продолжала дама, чуть сильнее сжимая Олину руку. – Просто видно ты еще не дошла до того состояния, когда всё готова отдать, лишь бы дитё было.
— Дошла! – Резко и громко сказала Оля.
— А если дошла, так чего перебираешь? – С улыбкой сказала дама. – Говорю же тебе, дело верное. Бабка эта не только племяннице моей помогла. А всего-то и надо что съездить к ней. Путь, конечно, не близкий, но ты же на всё согласна, да?

Ольга тогда утвердительно кивнула, а Анна Яковлевна, ее собеседница, принялась рассказывать как добраться до бабки Рогнеды.

— Ты только телеграмму ей сначала дай, а она тебе в ответной дату назначит. Вот в срок и приедешь. – Заканчивала свой рассказ Анна Яковлевна. Поняла?
— Поняла. – Коротко ответила Ольга, пытаясь прокрутить в голове и запомнить всё, что ей сказала собеседница.

Это был предпоследний день пребывания Ольги в санатории. На последний день у нее была назначена встреча с мужчиной. Тем самым очередным, который мог сделать ее матерью. Ольга всегда назначала такие встречи в последний день, чтобы потом никогда больше не видеться с этими мужчинами. Она решила, что если и в этот раз не получится забеременеть, то попробует посетить бабку Рогнеду.

Со времени последнего рандеву прошел месяц. Ольга выходила из кабинета гинеколога и на ее глаза наворачивались слёзы. Не получилось. На ватных ногах она выходила из поликлиники и буквально на автомате побрела в сторону почты. Там из кошелька достала обрывок листочка, на котором когда-то записала адрес бабки Рогнеды и отправила телеграмму. Через 3 дня ей пришла ответная телеграмма с текстом «4 июля».

— Это же почти через месяц! – Сказала тогда вслух Ольга. – Что же там у нее очередь такая или что?
— Не знаю. – Равнодушно сказал почтальон, прощаясь.

Сначала назначенной даты Ольга ждала с нетерпением. Она буквально считала дни. Потом даже стала забывать и сделала пометку в настенном отрывном календаре, чтобы не пропустить 4 июля. И вот настало 4 июля. Это была суббота. Ольга, немного нервничая, отправилась на вокзал. Она даже купила билет и дождалась своей электрички, но в последний момент струсила. Будто от кого-то убегая, она помчалась домой, влетела в квартиру и не разуваясь завалилась на диван. Тогда все выходные она пролежала на диване, вставая только чтобы сделать себе чай. О многом думала, но решила, что раз не судьба ей стать матерью, то никакие бабки не помогут.

Через месяц с небольшим в гости к Ольге забежала подруга. Ольга только пришла с работы и не успела даже переодеться, когда в дверь позвонили.

— Ну что, подруга, можешь меня поздравить! – Защебетала Ася.
— С чем? – С любопытством спросила Оля.
— Расскажу, так ты просто рухнешь! – Продолжала Ася уже направляясь на кухню. – Приходит ко мне Артемка и говорит, что у них с Мартой маленький будет. Представляешь? Бабушкой я стану. Артемка у меня ранний, так и сам отцом в неполных 20 станет.
— Ну, поздравляю! – Восхищенно сказала Ольга.
— Только это не все новости. – Как-то заговорщицки сказала Ася, отпивая из стакана предложенного ей морса. – Я же вчера у врача была… Вот всё плохо мне и плохо было, то думала отравилась, а потом дай думаю к врачу… 8 недель у меня, представляешь?
— Ты беременна что ли? – Не скрывая удивления спросила Ольга.
— Ага! – Радостно ответила Ася. – Мишке своему рассказала, а он говорит – рожать и точка. Я ему, мол, мне 42 через месяц, какие роды могут быть? А он – муж я или нет? Сказал рожать, значит, рожать!

Этот разговор произвел на Ольгу неизгладимое впечатление. Она радовалась за подругу, но и горевала, что до сих пор сама никак не может стать матерью. Проводив Асю, Ольга почему-то снова вспомнила про бабку Рогнеду и твердо решила, что в ближайшие выходные отправится к ней. И пусть даже там будет очередь. Ольга решила, что не уедет, пока не получит желаемую помощь.

И вот сегодня Ольга уже шла по тропинке рощицы, с одной стороны уверенная в принятом решении, а с другой стороны – боящаяся ожидавшей ее неизвестности. Рощица сменилась большим полем, которое опоясывала протоптанная проселочная дорога, за ним была небольшая посадка, которая будто подпирала небольшое село со старыми низенькими хатами. Названий улиц нигде не было, как и номеров домов. Но Ольга помнила, как Анна Яковлевна говорила, что дом Рогнеды узнать легко – он единственный с красной крышей и флюгером в виде петуха. Было уже около 4 часов вечера, когда Ольга стояла у калитки дома с красной крышей и робко стучалась. Ответа не последовала, поэтому она постучала громче. Затем стала звать Рогнеду, сначала тихо, потом всё громче и громче.

— Нету ее. – Послышался голос где-то сбоку.

Ольга немного испугалась и повернулась на голос. За соседским низким забором стояла старушка неопределенного возраста.

— Сгинула Рогнеда. – Продолжала старушка.
— Как? – С ужасом спросила Ольга.
— А вот так. – Развела руками старушка. – В прошлом месяцу, в самом начале, числа 4-го что ли, кого-то ждала она шибко, нервничала… Да так и не дождалась. Никто не приходил, а то я бы увидела. А потом во вторник, чи может в среду… Не, во вторник, 7 июля это было, телеграмма ей пришла, что сынок ее того… Богу душу отдал. Ошалела она от горя, конечно. Два дня кричала шибко, маялась, никого в хату не пускала. А в четверг стихло всё. Мы с соседями пошли посмотреть, а уже всё. Сгинула Рогнеда. Вот так и схоронили уже.

Ольга не смогла сдержать слез. Она стояла, смотрела на хату Рогнеды и рыдала даже не всхлипывая. Она вдруг осознала, что ее последний шанс… Этот ее последний шанс… Его больше нет.

— Да будет тебе! – Сказала старуха. – Ну сгинула и сгинула, не воротишь уже. Чего же так убиваться? Ты родичка что ли?

Ольга отрицательно покачала головой и расплакалась еще сильнее.

— Городская? – Искоса посмотрев на Ольгу, снова спросила старуха.
— Да-а-а-а. – Процедила сквозь слезы Ольга.
— Эээх, это тогда так дело не пойдет. – Продолжила старуха. – Давай ко мне заходи. Чаем тебя напою, а если надо, то и чего покрепче достану. Деда моего как не стало, так у меня чего покрепче вон полон подпол.

Ольга послушно зашагала в сторону соседской калитки. Старуха взяла ее под руку и повела в свою хату. Она представилась, как баба Нюся и всё рассказывала и рассказывала, преимущественно о себе, о детях и внуках, которые давно в город перебрались, про деда покойного и много о чем еще. Ольга очень быстро успокоилась и даже с любопытством слушала, как баба Нюся без умолку и очень интересно, а порой и смешно, передразнивала своего деда или как рассказывала о внуках.

— А правда что Рогнеда могла помочь забеременеть? – Спросила Ольга, когда баба Нюся ненадолго умолкла.
— Да кто его знает? – Честно ответила старушка. – Может случайно так получалось, может она помогала, а может места наши целебные…
— Но к ней же приезжали… – Только начала Ольга.
— Приезжали! – Перебила ее баба Нюся. – Кто-то бабкой кликал, кто-то ведьмой… А я тебе скажу ведьма она и была точно!
— Это с чего Вы решили? – С удивлением спросила Ольга.
— Да вона мучалася как перед смертью. Говорят, что ведьмы так и помирают. – Переходя на какой-то заговорщический шепот, продолжала баба Нюся. – Да и вообще я сколько ее помню она всё в одной поре была. Я сюда девкой молодой попала – к мужниной матери мы вот в эту хату переехали, так Рогнеда уже старой была. А с тех пор и вот до смерти и не изменилась даже. Ведьма она и есть ведьма.
— Но помогала же? – То ли спросила, то ли неуверенно констатировала факт Ольга.
— Помогала, как же? – С какой-то издёвкой и уже повышая тон с шепота до нормального, ответила баба Нюся. – Слала девок пустоцветных в лес в хату бывшего лесника на ночь. Хата та, наверное, еще с царских времен пустует, ничейная она, значит. Вот туда всех Рогнеда и слала. Вот тебе и вся помощь!
— Как в хату лесника? – Как-то испуганно спросила Ольга.
— А вот так! – Всплеснула руками старуха. – А девки эти после города как подышат нашим свежим воздухом, так потом матерями и становились. А ты думала что она тут делала, Рогнеда наша?
— Ну, я не знаю… – Смущенно ответила Ольга. – А там просто переночевать надо и всё?
— Те, кто тама ночевал, говорили, что просто спать ложились. А утром как ни в чем ни бывало просыпались. А уж через 9 месяцев все, как одна, рожали. И все мальчиков. – Принялась рассказывать баба Нюся то, что знала.
— То есть просто поспать в домике лесника надо? – Спросила Ольга, как бы не веря услышанному.
— Ну что, девка, поговорили мы ладно, пора и ко сну готовиться. За окнами уже скоро темнеть начнет. Мне еще по хозяйству управиться надо. Худоба сама себя не покормит.

Ольга только сейчас взглянула в окно и поняла, что там уже сереть начало. Она с ужасом подумала, что ей придется сейчас обратно отправляться через поле и рощицу… А она даже не знает во сколько электричка будет и будет ли сегодня вообще. Баба Нюся словно прочитала ее мысли, а потому, вставая из-за стола начала говорить.

— Сейчас с худобой управлюсь и ужинать будем. Электричек сегодня уже не будет, так что домой завтра поедешь. А сегодня меня потешишь. Детей и внуков редко тут дожидаюсь, так хоть с тобой разговоры поразговариваю. Вона кровать есть, на ней и поспишь.

Ольгу эти слова успокоили. Пока баба Нюся управлялась с хозяйством, Ольга всё перебирала в голове последний разговор. Она сначала называла себя дурой, что поверила и приперлась за тридевять земель. Потом то и дело прокручивала слова бабы Нюси о том, что воздух тут целебный и все, кто приезжали, беременели… С ужасом она думала только о том, что женщин Рогнеда отправляла ночевать в лес. От этих мыслей Ольга даже ёжилась. Но такие мысли сменялись и другими, о том, сколько женщин были готовы на всё, чтобы стать мамами.

К моменту, когда баба Нюся уже управилась по хозяйству и зашла в хату, Ольга твердо решила, что раз приехала, то и она попробует переночевать в лесу. Ну, или пока не сильно темно, хотя бы посмотрит на ту хату лесника. А уж если будет страшно, вернется ночевать к бабе Нюсе. Сбивчиво и неуверенно Ольга изложила все свои мысли старушке.

— Ох, девка, видать невтерпёж тебе дитё заиметь. – С какой-то грустью сказала баба Нюся. – Лучше бы бросила город свой, да к нам на природу переехала. На свежем воздухе тут и здоровья бы прибавилось. Вона какая бледнющая вся. Потому и дитё не может в тебе прицепиться.
— Вы мне расскажете где домик лесника? – Выслушав всю речь старушки, неуверенно спросила Ольга.
— Да вон как к леску подойдешь, так по тропинке и пойдешь. – Указывая куда-то в окно, начала старушка. – Тама развилка будет скоро, вот тебе направо. И не промахнешься – как раз к хате тропинка выведет.
— А далеко идти? – С какой-то опаской спросила Ольга.
— Ты молодая еще, быстро дойдешь. А я если пойду, так долго плестись буду. – С улыбкой ответила баба Нюся. — Сейчас тебе ужин с собой соберу. Коли тама остаться решишь, так хоть не голодная будешь.

Старушка наскоро собрала узелок с какой-то едой и налила в поллитровую банку надоенного вечернего молока. Молча сунула узелок в руки Ольге.

— Иди, коли надумала, девка. – Кивнув в сторону леса, сказала баба Нюся.
— Спасибо. – Ответила Ольга и сначала неуверенно, а потом ускоряя шаг отправилась в сторону видневшегося невдалеке леса.

Солнце, казалось, стало быстрее падать ближе к горизонту и начала появляться мошкара. Ольга крепко сжимала в руках свою сумочку и узелок с едой. Она старалась уговорить себя в том, что всё делает правильно, но окончательной уверенности в этом у женщины не было.

Ольга быстро дошла до развилки, свернула вправо и быстрее чем предполагала вышла на небольшую заросшую высокой травой поляну, на которой стоял невысокий сруб. Он потемнел от времени и казался совсем не жилым. Небольшие оконца были с мутными от пыли и грязи стеклами, дверь в домик была немного приоткрыта.

— Есть кто? – Громко крикнула Ольга, подойдя к домику, и, не дождавшись ответа, крикнула еще раз: – Тут есть кто-нибудь?

В ответ не было ни звука. Только лесные птицы нарушали вечернюю тишину и надоедливые мошки кружили рядом, издавая еле уловимый в тишине писк. Ольга еще немного поколебалась и открыла дверь домика, с опаской заглядывая вовнутрь. Ее взгляду предстали небольшие сени, где возле двери, ведущей в дом, стояла старая деревянная бочка почти до верху наполненная водой. Ольга сделала пару шагов и открыла вторую дверь. Домик оказался из двух комнатушек — вход во вторую вел из первой. Все здесь было не столько грязным, сколько пыльным. Ольга с какой-то брезгливостью посмотрела на пыльный и не совсем ровный стол, на котором стояла керосиновая лампа и лежал коробок спичек, два стула и то, что отдаленно напоминало кровать. Она медленно прошла по комнате и заглянула во вторую. Та была без мебели, только в одном из углов стоял старый открытый сундук.

Понимая, что она даже не подумает садиться на пыльную мебель, Ольга решила немного убраться. Она вытащила из сумочки носовой платок, смочила его водой из бочки и стала старательно вытирать стол и стулья. С кроватью решила ничего не делать, так как была уверена, что в такой обстановке точно не сможет уснуть и просто просидит за столом до утра.

Справившись с небольшой уборкой, Ольга попыталась зажечь керосиновую лампу. Ей это удалось только с третьего раза. Комнатка залилась слабым свечением. Ольга сидела и смотрела в окно с мутными стеклами. На улице становилось все темнее. Ольга поймала себя на мысли, что в этом домике не настолько страшно, как ей казалось раньше. Но мысль о том, что ей придется пробыть тут до утра, немного пугала. О том, чтобы по темноте через лес возвращаться к бабе Нюсе она уже и не думала.

Темнота за окнами сгущалась и были слышны даже самые негромкие лесные шумы. Уже стали подавать голоса ночные птицы и Ольга даже начала наслаждаться тишиной и спокойствием, если бы не надоедливый комар, который так и норовил пропищать как можно громче рядом с ее ухом. Женщина то и дело отмахивалась от него, но никак не могла поймать.

В какой-то момент комариный писк стал усиливаться настолько, что превратился в громкий шум. Ольга даже плотно прикрыла уши руками, чтобы не слышать его. Она склонила голову к коленям и плотно закрыла глаза, но звук даже через руки, закрывавшие уши, проникал всё глубже и глубже, заставляя Ольгу буквально сходить с ума. В какой-то момент ей захотелось закричать, чтобы заглушить этот звук. Она попыталась, но не смогла издать даже легкого шепота. Не в силах справляться с собой, Ольга решила бежать. Всё равно куда – в лес, к бабе Нюсе, да хоть к черту на кулички, лишь бы подальше от этого невыносимого шума. Она резко вскочила со стула, выпрямилась в полный рост, убрала руки от ушей и открыла глаза, чтобы увидеть в какой стороне дверь. Перед глазами всё плыло. Она только попыталась сделать резкий рывок в сторону двери, как что-то обхватило ее руку. Сильно, больно до какого-то жжения. Ольга взглянула на свою руку. На запястье будто кто-то набросил удавку и сжимал всё сильнее и сильнее, хотя никакой веревки и вообще ничего не было видно. Какая-то сила держала Ольгу за руку и не давала двинуться с места. Противный шум, между тем, исчез.

Ольга терла запястье, будто пытаясь снять невидимую веревку, но у нее только всё более явно проявлялись следы вокруг запястья. Она рычала, сердце ее бешено колотилось, в голове не было ни одной здравой мысли.

— Сядь! – Услышала Ольга отчетливое слово, сказанное низким мужским голосом.

Женщина буквально остолбенела. В панике она стала осматриваться по сторонам и сделала еще одну попытку метнуться к двери. Но невидимая веревка всё еще плотно держала ее за запястья.

— Сядь! – Повторил тот же голос без особых эмоций.
— Мне больно! – Закричала Ольга, подняв голову вверх, будто тот, кто с ней разговаривал был где-то вверху.
— Сядь! – Повторил голос и давление невидимой веревки ощутимо ослабилось.

Ольга, тяжело дыша от страха и боли, буквально рухнула на стул. Она всё еще пыталась понять кто с ней разговаривает и поэтому со страхом озиралась вокруг.

— Кто здесь? Кто ты? – Громко спросила Ольга, пытаясь унять сбивающееся дыхание.
— Я тот, к кому ты за помощью пришла. – Сразу же последовал ответ.

Голос звучал будто отовсюду и как бы неоткуда. Он будто был в голове Ольги. Он обволакивал и немного успокаивал. Ольга все меньше стала вертеть головой по сторонам, пытаясь найти источник звука.

— Рогнеда сгинула, теперь ты избранная. – Продолжал голос, не выражая никаких эмоций. – Сына мне родишь и защищать будешь. Вечно жить будет, если мне служить станешь.
— Служить? – Испуганно переспросила Ольга и заёрзала на стуле.
— Сын жить будет, ожидая моего пришествия. – Продолжал голос. – Если служить будешь, жизнь твоего сына в твоих руках будет.

Ольга молчала, но поймала себя на мысли, что успокаивается всё больше с каждой минутой. Дыхание ее выровнялось, мысли немного прояснились. Она уже стала думать, что всё это ей показалось и привиделось. Она даже решила взглянуть на запястье, чтобы убедиться, что там нет никаких следов. Но красновато-синий след всё еще был на месте. Сердце Ольги будто вздрогнуло.

— До утра тут останешься – сын у тебя родится. – Продолжал голос. – Беречь его буду, но взамен попрошу служить. Если беда какая случится с сыном, отправишь мне девку пустоцветную, я ее тоже сыном награжу, только инородным. Моему единственному сыну в услужение будут инородные дитяты, когда свершится мое пришествие и воссоединение с сыном. Рогнеда не уберегла сына, теперь тебе на ее месте быть. Так же как Рогнеда место предшественницы своей заняла. Осемнадцать год пройдет, повернешься сюда и рядом жить будешь. Каждый год, ровно за месяц до Дня рождения сына, будешь мне девку пустоцветую присылать на ночевку, а я за это тебе и сыну твоему год жизни дарить буду. И молчать вечно будешь обо мне и том, что здесь произошло. Такое условие.

Голос снова замолчал, а Ольга боялась что-то спрашивать. Она решила, что это НЕЧТО, разговаривающее с ней, не представляет угрозы, поэтому уже полностью успокоилась и будто верила всему сказанному. Ее взгляд стал каким-то равнодушным, будто зачарованным. Веки становились какими-то тяжелыми и глаза будто слипались. Ольга силилась, чтобы не уснуть, но всё же провалилась в глубокий беспробудный сон.

Проснулась она, когда на улице уже было светло. Солнце во всю пыталось пробиться через тусклые пыльные стекла. Ольга сладко потянулась, пока еще даже не открывая глаза. Когда ее руки уперлись во что-то незнакомое, она вздрогнула и открыла глаза, увидев что руки уперлись в металлическую спинку кровати. Быстро огляделась и поняла, что лежит на кровати, той самой, в сторону которой даже боялась смотреть. Тело ломило от усталости и, казалось, сил не так много даже для того, чтобы встать с кровати. Ольга хотела еще полежать или даже попытаться заснуть, но сон никак не шел. Взгляд ее упал на запястье левой руки, вокруг которого красовался отчетливый след, будто от веревки.

— Так это был не сон? – Ленивым голосом сказала она вслух ни к кому не обращаясь.
— Это напоминание тебе о служении мне. – Раздался голос в голове Ольги.

Собрав остаток сил, Ольга встала с кровати и поспешила выйти из домика. Она затушила керосиновую лампу и схватила со стола остатки еды в узелке, который ей дала баба Нюся. Дорога через лес казалась бесконечной. Тропинка всё никак не заканчивалась. Каждый шаг давался Ольге с большим трудом. Не радовала женщину ни природа вокруг, ни прекрасное летнее утро. Она плелась, периодически пошатываясь, мечтая скорее добраться до дома бабы Нюси. Голова была пустая, никаких мыслей, но то и дело в памяти всплывали события вчерашней ночи. Слова, сказанные голосом, снова и снова повторялись, рождая у Ольги вопросы.

— Служить, служить… – Повторяла Ольга вслух. – А как служить?

Ответ тут же появился в ее голове и дан он был тем же безэмоциональным голосом.

— Тяжко будет или хворь с сыном – девку мне пустоцветную отправишь. А как осемнадцать год пройдет, так по девке в год мне отправлять будешь. Если договор служения нарушишь, так сразу сына загубишь.

Ольга слушала так внимательно, будто старалась запомнить каждое слово. К бабе Нюсе она добралась ближе к обеду. Уставшая и изможденная она еле нашла в себе силы, чтобы, стоя у калитки, окликнуть старушку.

— Ох, девка! – Говорила баба Нюся, провожая Ольгу в дом. – Слабенькие вы городские. Только на воздух чистый приезжаете как вам плохо становится. Только солнышку покажетесь, так сразу и плохо вам.

Домой Ольга добралась только в понедельник. Остаток воскресенья она отсыпалась у бабы Нюси, а набравшись сил, рада была уехать из этого места, в которое, как ей казалось, она никогда не вернется.

Прошло около трех недель после поездки, когда Ольга почувствовала себя неважно. Утром она ощутила тошноту. Такое же состояние вернулось к ней несколько раз в течение рабочего дня. На следующий день всё снова повторилось. Испугавшись, что заболела, Ольга поспешила в поликлинику.

— Болезни у вас нет, если, конечно, не считать болезнью беременность. – Противным голосом сказал врач, рассматривая результаты анализов. – Поздно собрались Ольга Викторовна. Сорок лет, не девочка Вы уже.
— Это правда? – Спросила Ольга, пытаясь справиться со смешанными чувствами.
— А вы в паспорт почаще смотрите и тогда не забудете, что не девочка уже. – Бросая на Ольгу пренебрежительный взгляд, отвечал пожилой врач.
— Я про беременность… – Попыталась переспросить Ольга.
— И это правда. – Подтвердил врач. – Можете идти радовать будущего папашу. Ну, или огорчать, уж не знаю как он отреагирует.

На удивление и самой Ольги и врачей, беременность протекала легко. Да и роды прошли отлично. Счастливую Ольгу быстро выписали домой, где подруга Ася устроила небольшое торжество. Собрала немного гостей, накрыла стол. И главное, снова пыталась допытаться кто отец ее сыночка Кости. Ольга снова в ответ только загадочно улыбалась.

Первые проблемы появились, когда Косте исполнился годик. У него поднялась температура, даже пришлось вызывать скорую. Врачи только руками разводили и прогнозы давали неутешительные. Ольга совсем умаялась, потому что практически не спала ночами – всё время была около сына. Знаковым стал очередной приход патронажной медсестры.

— Вот же как бывает. – Начала средних лет медсестричка после того, как поставила Костику градусник и засекла время. – Сначала вот ждешь их, ждешь, деток этих, а потом вон хлопот сколько. И сказать не могут где болит…
— Хлопоты это, конечно, но приятные же. – С усталой улыбкой ответила Ольга.
— Конечно, приятные и счастливые. – С тяжелым вздохом сказала медсестричка. – Я бы многое отдала, чтобы и у меня вот такие вот симпатичные хлопоты были, как ваш Костик.
— А что? Не получается? – С какой-то надеждой спросила Ольга и ее усталость, как рукой сняло.
— Неа. – Грустно ответила медсестричка и, переведя взгляд на Костика, заулыбалась.
— Слушайте, так я тоже не могла сколько лет. – Затараторила Ольга. – Так меня к бабке одной послали. Точнее в лес… Точнее… В общем, помочь я могу, если хотите.

Костик выздоровел через день после того, как медсестричка съездила в домик лесника. Врачи только руками разводили, мол, не понятно что с ребенком было, науке это неизвестно. Посылала в домик лесника девушек и женщин Ольга еще трижды. Когда Костику было 9 и он упал с велосипеда и впал в кому. Потом когда Костику было 13 и 17.

В день восемнадцатилетия сына Ольга проснулась от дикой боли в запястье левой руки. Оно будто жгло огнем. Ольга взглянула на запястье и увидела знакомый след. Только сейчас он выглядел как свежая рана.

— Да чтоб тебя, проклятый ты НЕЧТО!– Громко сказала Ольга, вставая с кровати и потирая запястье.
— Доброе утро, мам. Ты что-то говорила? – Спросил Костя, заходя в комнату матери.
— Ничего, сынок не говорила, кроме поздравлений! – Стараясь не думать о боли, инстинктивно потирая руку и улыбаясь, ответила Ольга.
— Опять рука, мам? – Обеспокоенно спросил Костя. – Сколько раз говорил – сходи к врачу. Не может рука просто так болеть, понимаешь? Вон посмотри – внешне никаких следов, а у тебя периодически такие боли, что ты прямо маешься.

Ольга еще раз взглянула на свою руку, где на запястье красовалась буквально живая рана. Видеть ее, кроме самой Ольги, никто не мог.

— Ладно тебе, сынок, пройдет. Поболит и пройдет. – С улыбкой сказала Ольга. – С праздником тебя, родной.
— И тебя, мам, с праздником. Это же наш общий праздник. – Сказал Костик.
— Сынок, ты вечером приди пораньше, ладно? Нам поговорить надо будет. – Серьезно сказала Ольга.

К вечернему разговору с сыном Ольга готовилась целый день. Она то плакала, представляя что теперь придется жить далеко от сына, то радовалась, что сын у нее всё же есть и вот уже какой взрослый. То хотела настоять, чтобы сын уехал вместе с ней… То, понимая, что молодому парню в селе делать нечего, пыталась прогнать от себя эти мысли.

Разговор с сыном вышел какой-то сухой и безэмоциональный. Ольга взяла себя в руки и собралась объяснить сыну, что переезд для нее очень важен и нужен. Что и годы уже, и здоровье, а на природе лучше будет. Уже на следующий день Ольга, собрав некоторые пожитки, ехала в электричке.

Путь от перрона до деревни в этот раз дался ей почему-то сложнее. Еще больше Ольга расстроилась, когда узнала, что бабы Нюси больше нет. Ольга-то рассчитывала снова у нее остановиться. А теперь она стояла у калитки соседки бабы Нюси, выслушивая подробности шикарных похорон и все местные новости.

— А ты что хотела-то? – Поймав безразличный взгляд Ольги, спросила София Егоровна, прервав поток своих рассказов.
— Да вот поселиться тут у вас хотела. – Грустно сказала Ольга. – Думала у бабы Нюси остановиться…
— Да у нее хата никакая. – Тут же перебила Ольгу Егоровна. – Вона хата стоит добротная. Сходи к председателю, так он тебя тута и поселит.

Говоря об этом, Егоровна кивнула в сторону хаты Рогнеды.

— Сколько лет хата стоит, а как новая. – Продолжала Егоровна. – Другие вона покосились, а другие и совсем с землею сровнялись, а этой хоть бы хны. Вот умели строить раньше – на века.
— А там никто не живет? – С каким-то страхом спросила Ольга.
— Да говорят, как Рогнеда померла, так никто и не живет. – Охотно отвечала Егоровна. – У нее только сын был, говорят так и не женился, так что наследников нетути. Вот и пустует хата. Я сыну свому говорила, мол, давай к нам. Я с председателем поговорю и хату тебе Рогнедину справим. А он ни в какую.

Переночевать Ольге пришлось у Егоровны, а уже на следующий день она смогла въехать в хату Рогнеды. Обжилась она там, на удивление, быстро. И к жизни деревенской привыкла тоже быстро. Единственное – не ходила, как остальные, по грибы. Боялась Ольга даже подходить к лесу, где домик лесника стоял. Тот самый домик… А в остальном она уже очень скоро даже стала наслаждаться такой своей жизнью.

Перезимовала Ольга и уже готовилась к весенним сельским работам, когда отметина на левом запястье снова дала о себе знать. Оставалось чуть больше месяца до Дня рождения сына, в апреле, проснулась она от невыносимой боли. Запястье жгло и будто горело, а в голове то и дело звучал знакомый голос «после осемнадцатого года ты раз в год мне, в последний месяц до Дня рождения сына, будешь пустоцветых девок отправлять». Боль в очережной раз была неким напоминанием Ольге.

— Будут тебе девки! – Громко крикнула Ольга, потирая запястье.

Боль поутихла, но запястье всё еще ныло. На всякий случай Ольга держала, как она говорила, в запасе одну такую девку. На случай, вдруг с Костей что-то случится, чтобы она могла быстро решить проблему. Вот пришлось сейчас воспользоваться этим всяким случаем. Ольга дала телеграмму и Настя, тридцатипятилетняя отчаявшаяся забеременеть женщина, уже через 2 дня была в селе и отправилась ночевать в домик лесника.

После этого случая Ольга поняла, что ей придется любыми способами раз в год приводить сюда кого-то. Казалось, что в тот самый день она смирилась со своей судьбой служения.

2022 год.

— Мам, давай в город, а? – Снова уговаривал Костик Ольгу в очередной свой приезд к матери. – Ну 92 года – это же возраст, мам. А там я за тобой присмотрю…
— Никуда я не поеду! – Очередной раз протестовала Ольга, привыкшая жить в деревне. – Это за тобой вон там присматривать надо, а не за мной.
— А что за мной присматривать? – С улыбкой спросил Костя.
— Да ты вон без присмотра в 51 год холостым ходишь, как мальчишка. А присматривала бы, так уже бы, может, и внуков ты воспитывал, а я правнуков. А у меня ни внуков, ни правнуков… – Стараясь говорить без особых нравоучений в голосе, сказала Ольга.
— Ну, ма-а-а-а-м! – Как-то по-детски протянул Костя. – Где же взять ту единственную, а? А вообще ты сама виновата.
— Я? – Удивленно переспросила Ольга.
— Ну а кто еще? – С улыбкой ответил Костя. – Уехала вот к черту на кулички, бросила меня одного, когда мне всего 18 было и невесту мне вовремя не нашла!
— Ой, да ладно тебе! – Рассмеялась Ольга. – Такие вопросы ты сам должен решать. А если хочешь за мной присматривать, так переезжай сюда. У нас тут природа-а-а-а-а… А воздух такой, не то что в городе.

Диалог матери с сыном прервал сигнал оповещения о том, что Ольге пришло сообщение в месенджер.

— Так, ты тут, сынок, значит, это не ты пишешь мне, значит это клиенты. – Уже серьезно сказала Ольга и встала с дивана, чтобы взять телефон.
— Мам, когда ты уже завяжешь с этим делом, а? Ну, честное слово. – Начал было говорить Костик.
— НИ-КОГ-ДА! – С улыбкой ответила Ольга. – Вон скольких девок мамами сделала, плохо что ли?
— Ты реально неисправима! – Сказал Костик.

Ольга короткими фразами общалась с позвонившей девушкой. Память уже подводила, поэтому она взглянула на висящий на стене календарь.

— Сегодня у нас какое? 15. Да? 15 марта. – Серьезным тоном говорила Ольга. – Благоприятные дни будут в аккурат между 10 апреля и 10 мая. Давай на 10 апреля?

Костик, слушая разговоры матери, как-то осуждающе покачал головой.

— Мам, а почему ты всем назначаешь за месяц до моего Дня рождения. Это у тебя ритуал какой-то? – Спросил Костя, когда Ольга положила трубку.
— Вот прямо всё тебе скажи и расскажи. – С улыбкой ответила Ольга. – Пусть это будет моим секретом женским. Не всё вам, мужчинам, знать надо. Ты лучше расскажи когда меня внуками порадуешь?

10 апреля Ольга снова проснулась со жгучей болью в запястье. Несмотря на то, что ежегодно она выполняла все условия НЕЧТО, он каждый год ровно за месяц до Дня рождения Кости напоминал Ольге про должок.

— Да помню я, помню, как забыть-то? – Зло сказала Ольга, потирая запястье.

Ближе к четырем вечера она услышала, как ее кто-то зовет.

— Баба Оля-я-я-я. – Послышался женский голос.
— Иду, иду, милая. – Как можно громче крикнула Ольга из хаты.

Сегодняшней ее клиенткой, как она называла всех этих девушек, была достаточно молодая особа. Такие были редкостью. Чаще всего к Ольге обращались совсем отчаявшиеся и возрастные дамы. А Рите было всего 25. Как выяснила Ольга, она уже пять лет в браке и никак не может забеременеть.

Ольга давно поняла, что просто так отправить ночевать в лесной домик удается не всех. Теперешним барышням и вовсе подавай антураж всякий, какие-то заклинания, травы и обряды. Поэтому Ольга сначала проводила такие себе собеседования, ну а потом уже отправляла в лес.

— А подруги еще есть у кого проблемы с беременностью? – Традиционно спрашивала Ольга, прощупывая почву на будущее, а вдруг получится через эту получить клиентку и на следующий год.
— Да нет. – Раздумывая ответила Рита. – Есть те, у кого детей нет, но и не хотят они. А остальные все с детьми. А это важно?
— Выясняю причины просто, у меня свои методы. – Как можно серьезнее ответила Ольга.

Свои такие вот обряды для пущей убедительности Ольга проводила по нескольку часов. И, когда уже практически темнело, она переходила к главному. Рассказывала о необходимости переночевать в лесу.

— Там как зайдешь, справа лампа висеть будет. Она заряженная, на всю ночь хватит. Я тебе с собой еды соберу, вдруг проголодаешься. – Заботливо говорила Ольга.
— Хорошо. – С дрожью в голосе отвечала Рита.

Все эти девушки и женщины в этот момент испытывали страх. Так же, как и сама Ольга когда-то. Но все соглашались ради беременности буквально на всё.

Как и в каждую такую ночь, Ольга долго засыпала и нервничала. Она каждый раз переживала, что очередная пустоцветая деваха не выдержит, забоится и сбежит. Пока, конечно, такого ни разу не было, но мало ли.

Уже ближе к полуночи Ольга провалилась в глубокий сон. И практически сразу к ней пришли какие-то кошмары. Она, как наяву, увидела тот самый домик лесника. Сама она была там только раз. В остальное время отправляла туда сына, убраться и повесить заряженную лампу дневного света. Сейчас же Ольга видела ту самую комнатку как наяву. Она была такой же, как в тот самый день, когда там ночевала Ольга. На столе еле светила керосиновая лампа и сидящей на стуле Ольга видела себя сорокалетнюю. Только в этот раз она еще и видела ЕГО. Это НЕЧТО занимало почти половину комнаты. Сначала Ольге показалось, что это просто облако темного дыма или что-то такое. Но потом это облако стало приобретать черты чего-то страшного, похожего одновременно на человека и животное. Его длинный и тонкий, как хлыст, хвост обвивался вокруг левого запястья Ольги, сидящей на стуле.

— Кого ты мне привела, баба? – Не как обычно, а с эмоцией спрашивал голос. – Кого ты мне привела, баба?

Ольга во сне, как в бреду, пыталась что-то ответить. Она шевелила губами, но не могла издать ни одного звука. Только смотрела, как ослабевает хватка хвоста на запястье сидящей на стуле Ольги и всё это облакоподобное НЕЧТО будто втягивается в стоящий в соседней комнате сундук.

— Ты мне внучку родную привела! Да еще и беременную! Девкой беременную! Ты что наделала, баба?! – Буквально орал голос и эхо то и дело повторяло каждое слово. – Дурная баба! Что ты наделала!

После этого Ольга увидела, как НЕЧТО ослабляет хватку хвоста, который все еще опоясывал ее левое запястье. Нечто будто бы слабело. Его стало с какой-то непреодолимой силой затягивать в сундук, стоящий в соседней маленькой комнатке. Ольга помнила, как не раз сын говорил, что не может ни закрыть, ни сдвинуть его. Будто приколоченный навеки был этот сундук. А сейчас это огромное НЕЧТО всё сильнее и быстрее затягивало туда, будто в какую-то бездну.

Послышался хлопок с силой закрытого сундука, и Ольга проснулась в холодном поту, когда за окном только начало светать. Она присела на край кровати и пыталась отдышаться. Казалось, что в ушах до сих пор слышались слова НЕЧТО, а перед глазами до сих пор стояли кадры такого реального сна. Ольга пыталась, но всё никак не могла отдышаться. Дыхание спирало, воздуха будто не хватало. В висках стучало. А в голове крутились слова «ты мне внучку родную привела, девкой беременную».

Ольга старалась хоть как-то успокоиться. И тут ее взгляд упал на левое запястье. На нем стали исчезать много лет беспокоящие раны. Кожа будто затягивалась. И в это же время ее хата стала будто расшатываться. С потолка стала сыпаться побелка и, казалось, что домик вот-вот рухнет. От этого Ольга еще больше распереживалась. Она зашаркала по комнате в поисках телефона. Стараясь как можно быстрее выйти из хаты, Ольга уже набрала номер сына и задыхающимся тоном сказала только «сынок, приезжай так быстро, как сможешь», после чего положила трубку.

Все еще стараясь успокоиться, Ольга, успевшая дойти до ограды, оглянулась, чтобы посмотреть на свою хату. Та продолжала медленно расшатываться. В предрассветной полутьме Ольга видела, как с крыши падают доски и хата буквально рассыпается. Ольга слышала, как звонит телефон, была уверена, что перезванивает сын, но снимать трубку и разговаривать было некогда. Она хотела быстрее попасть в домик лесника. Ей было страшно возвращаться туда, но еще страшнее сейчас было за Риту.

Снова дорога к домику ей показалась бесконечно длинной. Мелкими старушечьими шажками Ольга старалась поскорее дойти. Уже прилично светало, когда Ольга оказалась на заветной поляне. Остановившись у двери, она старалась перевести дух и отдышаться. Ей это не удавалось. Начинало только сильнее давить в груди и стучать в висках.

— Рита, детка! – Громко позвала Ольга, открывая дверь в сени. – Рита-а-а-а.

В ответ не раздавалось ни звука. Ольга постаралась быстрее открыть вторую дверь, чтобы попасть в комнату. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять что девушки тут нет. Ольга осмотрела и вторую комнату, но кроме закрытого сундука там ничего не было. Из глаз Ольги потекли слёзы и она, задыхаясь, плюхнулась на один из стульев у стола. Обняла голову руками и стала реветь навзрыд.

В голове Ольги стали всплывать образы. Такие четкие, что создавался полный эффект присутствия. Она видела этот же домик лесника, только в достаточно богатом убранстве. В настолько богатом, насколько мог позволить себе лесник. На окнах даже были какие-то домотканые занавески. Сам немолодой лесник, в одежде, которую Ольга видела только в исторических фильмах, сидел за столом и что-то делал с большим капканом. Вдруг в домик, задыхаясь, вбежала совсем древняя старуха.

— Барин едет! – Заголосила старуха.
— Да и пусть себе едет! – Не отрываясь от своего занятия, сказал лесник.
— Сыночек, сбегти тебе надо, сколько раз тебе говорила! – Подходя к леснику, умоляюще говорила старуха.
— Некуда мне бегти. – С какой-то грустью сказал лесник. – Ведьмаком меня посчитают. Почитай уже больше 2 веков живу, а всё в одной старческой поре застрял. Узнают люди, так, чего доброго, еще…
— Да что ты такое говоришь сынок? – Со слезами на глазах спросила старуха.
— Я вот в лесники подался, думал, может хоть медведь меня тут задерет. – Продолжал тем же тоном лесник. – Опостылело мне жить, маманя.
— Сынок, да что же ты… – Еще сильнее расплакавшись, продолжила старушка. – Я же как лучше хотела…

Какое-то время оба молчали. Старушка продолжала плакать, а лесник с тем же серьезным и спокойным видом продолжал налаживать капкан.

— Он это всё! Барин проклятущий! – Вдруг успокоившись и заговорщицким тоном, продолжила старушка. – Сам тожа не сосчитать сколько годков на свете Божьем живет, а всё как смолоду был, так лицом молодой и остался. Не зря говорят, что с чертом он водится. Если сам он не черт!
— О чем это ты? – Оторвавшись от своего занятия, спросил лесник.
— Молодая я была, сыночек, понимаешь? – Снова расплакавшись, будто каявшись, продолжала старушка. – У его мамки в прислугах была. Видная я тогда была – ладная, сама складная. Потом за конюха замуж пошла. Год живем, другой, а дитятки Боженька не дает. Так потом еще пять, шесть лет прошло. Думала, что пустоцветая я. А тут приезжает к мамке своей барин. Я его и не видела никогда дотоле. Красивый, молодой… Где-то в городе жил далеко, науки всякие изучал. Вот и приглянулась я ему. А тогда спрашивать никто не спрашивал – как барин сказал, так и делать стало быть надо было. Знаю, что он к себе в горницу на ночь то мужиков звал, то баб дворовых. Что делал с ними тама я не знаю, да только все они какими-то не такими потом были. Говорили, что в пустой горнице барин велел переночевать, а подробностяв никто не сказывал.

Старуха умолкла и будто прислушалась, чтобы понять уже близко где-то барин или нет.

— Вот и мой черед пришел. – Продолжила старушка. – Позвал меня к ночи ближе и велел в горнице переночевать одной. Испужалася я тогда не то слово. Думала, что и спать не стану, а всё молиться Боженьке буду. А как за окнами стемнело, гляжу, а на стене тень большая такая, страшная. И тут голос барина: «Силушки напитался я человеческой, пора мне и продолжение свое на землице рОдной оставить. Сына мне рОдишь. А как рОдишь, так станешь служить мне. По одной девке пустоцветой в год слать станешь. Силушку их молодую забирать себе стану, а взамен дитяты под сердцем оставлять буду. Вечно жить будете, коли служить исправно будешь…». Вот так, сыночек и попала я в услужение к барину. И с того времени мы с тобой…
— Маманя, так что же раньше молчали? – Бросая на стол капкан, закричал лесник. – Значит я чертово дитя?
— Моё ты дитя, сыночек! – Стенала старушка.

Лесник стал мерить шагами комнатку, пока его мать рыдала, стоя у стола. На улице послышался лай собак и фырканье лошадей. Старушка пыталась успокоиться, когда в комнату зашел с виду средних лет барин. Он, снимая перчатки, подошел к столу и уселся на стул.

— Чем потчевать будешь гостя дорогого? – Ни к кому конкретно не обращаясь, спросил барин.
— Чайку лесного заварю сейчас. – Всхлипывая засуетилась старуха, выходя в сени.

Лесник со злобой смотрел, как барин более удобно усаживался на большом дубовом стуле со спинкой. Кулаки лесника сжимались.

— Скажи, барин, это мамка моя из ума выжила или правда, что сын я твой? – Уверенно спросил лесник.
— Мамка твоя, может, из ума и выжила, а ты сын мой. – Не поворачиваясь к леснику, с ухмылкой отвечал барин. – Не смогла язык за зубами удержать. Что с нее взять – баба она и есть дурная баба…

Барин не успел закончить, когда лесник подошел к столу, взял капкан и им наотмашь ударил барина по голове. Тот пошатнулся, но удержался на стуле.

— Что же ты, сынок, батьку рОдного и по голове. – С улыбкой сказал барин. – Коли мог бы я от такого помереть, так давно бы помер.
— Ну, не бессмертный же ты?! – Возмущенно спросил лесник.
— Бессмертный, но не совсем. – Уже со смехом отвечал барин. – Еще годков сто проживешь, потешишься, с жизнию своей вечной смиришься, так открою тебе все секреты. А меня бойся умерщвлять. Пока я живой, так и ты жить будешь.

Лесник еще раз с силой ударил барина капканом по голове, но на том снова не осталось ни царапины.

— Ты плоть от плоти моей. – С каким-то звонким смехом сказал барин. – Тебе меня не умертвить. Я уязвим только от того, кто плоть от плоти моей плоти.
— Да что ты такое? – Вдруг спросил лесник.
— Тебе достаточно знать, что я твой батька. – Поворачиваясь к леснику и глядя ему в глаза, с усмешкой сказал барин. – И раз ты всё знаешь, я хотел бы сделать тебе подарок. Чего пожелаешь, то и будет тебе.

Лесник опешил от услышанного предложения и его взгляд забегал по комнате. Потом он метнулся во вторую комнату и стал выбрасывать из большого сундука вещи. Барин терпеливо ждал пока лесник ему что-то ответит.

— Желание мое такое, – входя обратно в комнату, где сидел барин, сказал лесник, – полезай-ка ты в сундук, батька.
— Не думал я, что ты такое ценное желание на глупости потратишь. – С ухмылкой сказал барин. – Может ты, сынок, еще подумаешь?
— Полезай в сундук. – Более грозно и настойчиво сказал лесник.

Барин не торопясь встал со стула и отправился в соседнюю комнату. Там стоял большой открытый сундук. Вокруг валялись разбросанные вещи. Барин бросил на лесника насмешливый взгляд и, со словами «раз обещал, выполнить желание — выполняю» стал забираться в сундук.

— Если и правда я чертово дитята, – начал говорить лесник, – то и во мне сила есть немалая. А раз сила есть, так направлю ее на то, чтобы закрыть тебя тут навечно!

С этими словами лесник с силой захлопнул крышку сундука. Затем хотел вытащить его на улицу, чтобы сжечь, но сундук не поддавался. Он казался неподъемным.

Картинка поплыла в голове Ольги и она увидела совсем другие кадры. Ольга не знала сколько прошло времени между событиями, но ей казалось, что с момента прошлых кадров прошло не менее 100 лет. Теперь она видела того же лесника, заводящего в дом средних лет женщину.

— Вот тут посиди, милая. Мамка моя сейчас вернется из лесу, чайку попьем. – Как-то заботливо говорил лесник. – Ишь ты чего удумала? Какие твои годы? Будет у тебя еще дитё! А ты медведЯм на съедение в лес… Это долго ты шла же… Тут на много вёрст вокруг ни одного селения, еще повезло, что я тебя нашел.

Женщина только ревела и нехотя усаживалась на стул у стола.

Снова в голове Ольги помутилось и она увидела уже другие кадры. Та самая спасенная лесником женщина хозяйничала в домике. Она здесь была одна. Метелкой выметала сор из-под лавки, стоящей у стены, проходилась по стенам, смахивая паутину… Добралась до второй комнаты. Хотела сдвинуть сундук, чтобы подмести и не смогла. Попробовала еще раз – снова никак. Решив посмотреть что там внутри такое тяжелое, женщина открыла крышку. Та не сразу, но поддалась. Сундук оказался пуст, только на дне женщина увидела какой-то пепел или просто горстку пыли. Достав из-за пояса тряпку, женщина решила вымыть сундук изнутри. Как только она прикоснулась рукой к пеплу, в комнате потемнело. Женщина отпрянула от сундука, из которого медленно вылазило темное облако, знакомое Ольге, как НЕЧТО.

— Теперь будешь мне служить. – Монотонным голосом сказало НЕЧТО.
— Кто ты? Что ты? – С ужасом спросила женщина, пятясь от сундука.
— Полы с пеплом из сундука вымой, чтобы сын мой зайти сюда не мог! – В приказном тоне сказало НЕЧТО. – Давай, дурная баба. А я тебя сыном награжу. Если служить мне исправно станешь, так вечно жить будете…

Дальше в голове Ольги стали мелькать одна картинка за другой. Сцена, где НЕЧТО приказывает служить ему, повторялась еще с каким-то количеством женщин. Картинки менялись так быстро, что Ольга не могла сосчитать сколько было этих женщин. Последней она увидела себя сорокалетнюю в тот день, когда пришла переночевать в домик лесника.

— Баба Оля, а Вы чего тут? – Спросила Рита, заходя в комнату. – Хотя хорошо, что Вы тут. Вы сказали переночевать, а во сколько уходить не сказали. А я вот встала рано и не знаю – еще тут быть или как? Ой, Вам плохо? Что с Вами?

Ольга, услышав голос Риты и, поняв что она тут, пыталась сосредоточить на ней взгляд, но слезы застилали всё.

— Ты где была? – Чуть не криком сквозь слезы спрашивала Ольга. – Ты где была, девка, а?
— Да в туалет я выходила. Тут-то удобств нету. А я проснулась и… – Начала объяснять Рита.
— Мамка, как твою мамку звать? – Задыхаясь от переживаний и истерики, настойчиво стала спрашивать Ольга Риту.
— Вера ее звать. Да что вообще происходит? Это часть обряда такая? – Немного нервничая, спросила Рита.
— Обряда, обряда… – Постаралась уже более спокойно говорить Ольга. – Фамилия как у нее? Только не мужнина фамилия, а в девках она чьих была?
— Санина. – Растерянно ответила Рита. – Санина Вера Николаевна.
— Правильно, Санина. – Снова расплакавшись, но уже от счастья, сказала Ольга. – Вера Санина, так и есть. Идем-ка внученька домой, сейчас папка приедет. Мне надо успеть всё вам… Всё ему рассказать… А то боюсь, что время пришло моё, кончиться могу, понимаешь? Идем, внученька из домика этого. На улицу идём.

Ольга тяжело дышала и всё еще тихонько плакала, поэтому Рита не стала ни о чем спрашивать. Она переживала, что бабе Оле может стать плохо, а потому выжидала момент, когда может спросить всё ли правильно сделала и забеременеет ли теперь.

Костя приехал через 2,5 часа. Машина резко затормозила у калитки Ольги и Костя, насколько мог быстро, вышел из машины. Остановившись у заборчика, Костя увидел полностью разрушенную хату, в которой Ольга жила столько лет. Костя бросился было к обломкам хаты, подумав, что его мама может быть где-то там. А потом решил сначала позвонить. «Мы у домика лесника, идите сюда» — Услышал он вместо алло после трех или четырех гудков совершенно незнакомый женский голос.

— Мама, что случилось? – Припарковавшись на поляне рядом с домиком лесника и выскакивая из машины, спросил Костя.

Рита встревоженно посмотрела на него и приложила палец к губам, показывая, что не надо кричать. На лавочке, установленной у домика лесника, лежала на спине Ольга. Рядом сидела Рита.

— Она что?… – С ужасом, шепотом спросил Костя.
— Спит. – Также шепотом ответила Рита. – Еле успокоилась и уснула.
— Проснулась уже. – Не очень громко сказала Ольга, не открывая глаз.
— Мам, ну что же ты так меня пугаешь! – Сказал Костя и подошел ближе к матери и Рите. – Что тут вообще происходит?
— Начать с главного или с начала? – Спокойно спросила Ольга, когда Костя сел рядом.
— Мам, давай сначала с главного, а потом по порядку с начала. – Нетерпеливо ответил Костя.
— Ты же Веру помнишь? Любовь юности твоей. – Спросила Ольга сына и хитро прищурилась.
— Санину? – Удивленно спросил Костя. – Как же забыть. Я из-за нее и не женился. На ней не получилось, а других мне и не надо было.
— Да что тут происходит? – С растерянностью и небольшим страхом, спросила Рита.
— Ты погоди, Риточка, чуток погоди. – С улыбкой сказала Ольга. – Костя, тебе что тогда ее родители говорили? Что жених у нее есть? Что замуж она выходит?
— Ну, да, а потом она замуж, вроде как, вышла и уехала в другой город. Родители ее мне так и не сказали куда. – Растерянно отвечал Костя, не понимая к чему ведет мать.
— А ты, не при Риточке будет спрошено, ночевал с Верой хоть раз? – Продолжала спрашивать Ольга.
— Мам, ну ты тоже спросишь… – Смущаясь стал оправдываться Костя.
— Да или нет, сынок? – Более строго спросила Ольга.
— Ну, было, конечно. Но я же жениться собирался, понимаешь? – Стал оправдываться Костя.
— Так вот Вера твоя ни за какой замуж не собиралась. Просто родители ее другого мужа при ней видели. Вот и всё. К тетке ее сослали, а тебе сказали, что замуж вышла. А Верка от тебя дитё ждала тогда. – С улыбкой затараторила Ольга. – Вот Риточка у нее родилась…

Костя, огорошенный услышанным, не знал что сказать. Рита только теперь догадалась к чему были все эти расспросы о матери, которые Ольга проводила, когда они вышли из домика лесника. Повисла какая-то пауза, которую никто не решался нарушить.

— Вы там можете всякие свои ДНК делать, но я вам без всякого ДНК говорю что есть. – Решилась первой сказать Ольга. – А Верка твоя, кстати, так замуж и не вышла.
— Мам, ну ты и даёшь. – Растерянно сказал Костя.
— Сынок, у меня просьба есть. Вымой полы в домике. – Умоляюще глядя на сына, вопросила Ольга.
— Мам, какие полы? Тебе, наверное, в больницу надо. Тебя обломками не задело? У тебя дом там с землей сровнялся. – Затараторил Костя.
— Сынок, вымой полы, Христом Богом молю. – Говорила Ольга. – Только хорошо мой – не развози грязь, а всю ее из каждого уголка вымой.

Сын непонимающе посмотрел на Риту, потом снова на Ольгу и отправился выполнять мамину просьбу.

— Мам, ну я всё. – Спустя какое-то время сказал Костя, направляясь к лавочке, на которой сидели Ольга с Ритой.
— Сынок, там в домике сундук есть, помнишь? Ну, который ты ни закрыть, ни сдвинуть не мог. – Снова обращаясь к сыну, спокойно спросила Ольга.
— Помню, конечно. – Ответил Костя.
— Спали его, сынок. – Спокойно, но как-то в приказном тоне сказала Ольга.
— А вот его трогать не надо! С сундуком я сам разберусь! – Громко сказал старик, идущий по поляне в сторону домика.

Ольга щурилась, чтобы понять кто там идет. Голос ей показался каким-то знакомым, но она не могла понять кто это. Когда старик уже подошел к лавочке, Ольга узнала в старике того самого лесника, которого показывали ей видения. Ольгу аж в жар бросило. У нее от страха затряслись руки.

— Спасибо, брат, что полы вымыл. – Похлопывая ничего не понимающего Костю по плечу, сказал лесник.
— Сыночек, я с тобой в город уезжаю. Ничего меня тут больше не держит. Давно ты меня звал, видимо пора пришла. – Вставая с лавочки, сказала Ольга, взглядом показывая Рите на авто Кости.

Когда машина уже отъезжала от домика лесника и с поляны сворачивала на лесную дорогу, Ольга в последний раз взглянула назад. Ей показалось, что в домик лесника заходит старушка-мать, за ней сын-лесник и домик растворяется, исчезая. Хотя, может быть, это только показалось старенькой Ольге, чье зрение уже много лет было не самым острым.

Машина Кости проехала мимо места, где раньше стоял домик Рогнеды и где столько лет прожила Ольга. Еще вчера ухоженный двор сейчас казался заброшенным – высокая непроходимая трава не до конца скрывала обломки хаты, которая, казалось, разрушилась много лет назад. Костя легко и ловко вырулил на широкую проселочную дорогу, которая вела к городу. До этого момента никто не решался нарушить повисшую тишину.

— Внучка у тебя будет, сынок. – Прервала молчание Ольга и улыбнулась Рите.

История из коллекции сайта Записки старого ворона.

Читать все истории из рубрики Монстры и существа.